Триллеры в литературе: ужасное удовольствие

Название «триллер» происходит от английского слова, означающего «трепет», «нервная дрожь». Главная задача романов, обозначенных таким образом, в том, чтобы пугать читателя. Зачем же? Какая в этом может быть эстетика и где здесь искусство? Странная и неоднозначная, на первый взгляд, литература, повествующая о маньяках, монстрах, призраках, выходцах с того света, оборотнях, живых мертвецах и всевозможной нечисти имеет очень давние традиции, имеющие корни в народной мифологии и фольклоре, в том числе современном, вроде городских легенд…

Постер к Триллеры в литературе: ужасное удовольствие

Название «триллер» происходит от английского слова, означающего «трепет», «нервная дрожь». Главная задача романов, обозначенных таким образом, в том, чтобы пугать читателя.
Зачем же? Какая в этом может быть эстетика и где здесь искусство?

Странная и неоднозначная, на первый взгляд, литература, повествующая о маньяках, монстрах, призраках, выходцах с того света, оборотнях, живых мертвецах и всевозможной нечисти имеет очень давние традиции, имеющие корни в народной мифологии и фольклоре, в том числе современном, вроде городских легенд…

Согласно З. Фрейду и К. Юнгу, образы ужасного имеют прописку в человеческом подсознании с доисторических времен и основываются они на архетипических страхах.

Все архетипы происходят от инстинктов, главная роль которых – обеспечить индивиду выживание. Архетип «врага» вызывает страх и соответствующую мгновенную реакцию: спрятаться, убежать, защищаться.

Страх подобен болевому сигналу для психики, он устанавливает границы табу и дозволенного. Путь взросления человека начинается от детского страха бабайки, которым пугали родители, укладывая спать, до жути неведомого грозного Бога, наказующего за грехи. Воспитание морально-нравственных норм невозможно без чувства страха. За правильное поведение вознаграждают, за неправильное – казнят. На этом простом посыле выстроены сюжеты большинства молодежных слэшеров. Подростки, которые вели себя неправильно с точки зрения морали – занимались сексом, не слушали старших, принимали наркотики, шли в запретное место, куда им нельзя было идти – в фильме ужасов погибают первыми. А зрители, сидя в зале и видя на экране кровь и крики, испытывают удовлетворение, что с ними ничего подобного не случилось – то есть, от противного - они как бы получают одобрение и поддержку, которой, возможно, им недостает со стороны взрослых и общества. Такое косвенное одобрение доставляет удовольствие – в этом главное психологическое воздействие ужасов.

Страх очень сильное чувство. Переживание выдуманных страхов позволяет избавиться от неуверенности перед жизнью. «Трепет» и последующий катарсис развязки – это эмоциональные качели, доставляющие удовольствие выработкой адреналина и облегчением после снятия напряжения.

Литературная традиция современных романов ужасов происходит из романтизма, готических романов 18 века. Литература эпохи Просвещения вступала в новую эру, где Разум человека противостоял Хаосу природы… И человек иногда проигрывал, снова и снова проживая страх Непознанного.

Уолпол, Мэри Шелли, Анна Рэдклиф, разрабатывая темы странного, болезненного, мистического, создавали новые художественные приемы психологичной прозы.

Романтики предъявляли особые требования к сюжетам: описание бурь, катастроф, кровавых сражений, мучений героев – всего этого требовала «живописность». Неистовость страстей, исступление и ярость чувств невозможно изобразить без крайностей. Отсюда, из этой романтической традиции «ярости» и нигилизма в конце 20 века вырастет сплаттерпанк – как крайнее выражение литературных ужасов и наиболее сильное социально-критическое направление, зачастую почти маргинальное.

Однако, какими бы ни были страхи, описываемые в литературе  - все они по природе своей аллегоричны. «Представим, что с помощью этого жанра с нами разговаривают так же, как пациент со своим врачом, лежа на кушетке в кабинете психоаналитика… Роман «ужаса» потому вызывает у нас интерес, что с помощью символов он помогает нам высказать то, в чем мы боимся признаться самим себе…» Это слова Стивена Кинга, всемирно признанного мастера литературы ужасов.

Примечательно еще одно свойство беллетристики этого рода: практически все, пишущие ужасы авторы имеют академическое образование. А собственно литературная техника в романах ужасов ничем не отличается по количеству и качеству стилистических приемов от того, что у критиков считается «высокой литературой». По свидетельству исследователя современной беллетристики Д. Мэддена, чтобы написать действительно пугающие ужасы, необходимо обладать высоким интеллектуальным потенциалом и уровнем мастерства.

Хотя некоторые критики склонны считать ужасы ответвлением фантастического жанра, в книгах такого рода преобладают приемы реалистической прозы, следующей лучшим классическим образцам. И это неудивительно: неправдоподобные ужасы вряд ли сумеют взволновать читателя, и тем более – вызвать облегчающий катарсис. А ради этого мы и читаем ужасы.